Спикерская Марии. Тема: «Моя булимия как путь к Богу».

Я в программе пятый год. И о том какова была моя болезнь я рассказывала на первом году программы. А о том каким было мое выздоровление я рассказывала по мере прохождения программы. А потом мне захотелось рассказать именно о своей болезни. Мой опыт именно пищевого наркомана и моя история может послужит кому-то надеждой и подарит веру в то, что все не так плохо, что выход всегда есть.

Я начну с детства. Насколько я себя помню, у меня уже, наверное, лет в 5 или 6 возникла оценочность по отношению к своей внешности. Я разглядывала свои ноги, и они мне казались толстыми. В нашей семье было принято через еду давать любовь. Мама всегда очень вкусно и много готовила, стряпала. Выходные всегда с большим количеством вкусной еды. Большие застолья. Булки – все стряпанное, мучное. Я так питалась и была полненькой, мама называла меня «торбочкой». И у меня уже с этого возраста был какой-то комплекс неполноценности. Меня не взяли в гимнастику, потому что я была полненькая, в школе я не отличалась особым успехом в физкультуре. Хотя по другим предметам я была отличницей. Последней каплей стало то, что какой то мальчишка сказал, что у меня живот, как у беременной. А мой тренер по плаванию сказал, что мне нужно меньше пирожных кушать. И вот лет с 10 я уже начала худеть, так зародилась моя зависимость. Сейчас мне 45 лет, можно посчитать… Я начала худеть, бегать с сестрой. А затем я пошла в лыжную секцию – выбрала самый тяжелый спорт, самый изнуряющий я помню, что все время пока я занималась этим спортом, я ни разу не схалтурила, не сосмачковала, хотя все девочки срезали дистанцию. Но я всегда все делала до последнего, тренер меня оставлял еще на дополнительные тренировки. Километраж одной тренировки был км 30, я еще ограничивала порции, половинила их и я стала очень худая и выглядела младше всех. Я была самая невысокая в секции, и я сразу подтянулась по физкультуре в школе. Я себя чувствовала очень худой и счастливой. Как-то вернулась из пионерского лагеря, мама и бабушка охали-ахали. А я была очень счастливая. Девочки в пионерском лагере решили, что будут называть меня «Косточкой» и я была очень счастливая. Я была просто счастлива, добилась своей мечты и стала худенькая и стройная, какой я хотела быть. У меня не шло половое созревание, самое главное, что я была худая. У меня уже впали щеки, я была еще ребенком, но меня интересовала только моя пищевая зависимость. Лет в 15 я уже заинтересовалась мальчиками. И меня моя пищевая зависимость отпустила. Я бросила секцию. И слава Богу что я это сделала. И у меня месячные начались. Внимание лет до 17-18 у меня переключилось на мальчиков. Я считаю, что у меня анорексия была лет с 10-ти. Не было этих диагнозов в то время и я была счастлива. Я поступила в самый дорогой и престижный институт, при этом я была из самой обычной семьи, у меня не было дорогих вещей и когда я туда пришла, я себя почувствовала самой несчастной. Я как несчастный человек выбрала такое место, которое меня наказывало. В группе было очень много девочек, которые очень хорошо одевались. И на их фоне в своем кроличьем полушубке я выглядела ущербно. У меня начались комплексы. И выглядела я худой и нескладной, и у нас было взвешивание на первом курсе института, и после этой комиссии мой вес был – для кого-то он покажется нормальным, но для меня, как для какой-то перфекционистки и идеалистки 56 кг стали критическим отсчетом. С этого веса начинается моя история долгая. Я решила, что я толстая, что я не самая лучшая. И мне надо срочно худеть, я поставила цель – что мне надо бегать по 4 раза в неделю, есть по 1000 ккал, потому что 1200 ккал – это уже перебор. Ну и конечно за полгода я похудела до 42 кг. Была очень счастлива, сзади у мен попы не было, и я рассматривала себя в зеркало, я выглядела, как скелет, но я считала себя очень красивой. Месячные у меня опять закончились, но я была какой-то неземной, ходила в детских платьицах , смотрела журналы, сериал «Елена и ребята» – где все девочки такие красивые и ухоженные.  Я считала, что после съеденной еды мои щеки раздутые. Мне было лучше вообще ничего не есть. У нас была вечеринка в институте, и я поела салат с утра с помидорами, и я побежала бегать кросс, чтобы сжечь эти помидоры. Люди смотрели на меня с сочувствием, а мне казалось, что мои впалые щеки – это очень красиво. Мое лицо – анорексичное, худое – я считала, что я такая сильная и неземная. И я сидеть долго не могла, буквально 10 минуточек, потому что кости упирались в стул и было больно.

 Меня мама положила в больницу в гинекологическое отделение. Не повела меня к психиатру, я была всю жизнь закрытая. У меня был страх и не было с семьей доверия. Я сбежала из гинекологического отделения. Но голод не тетка, и у меня компульсивные срывы стали случаться. Я могла держаться на 1000 ккал – причем ела очень неразумно. Я ни о чем другом больше не думала. Весь мой образ жизни крутился вокруг еды и веса. Для меня главное было выбегать весь свой вес. От негативных мыслей, что я толстая, мой вес начинал расти.

Я либо брала все под контроль и мой вес падал. Либо снова случались срывы и переедание и мой вес начинал расти. Я измученная всеми этими печалями стала общаться со своей подругой после вечеринки. И она сказала, что пойдет вызовет рвоту. И мой больной мозг это так зацепило, эта рвота – я увидела свет в конце тоннеля. Я пыталась вызывать рвоту – и у меня не шел этот процесс. Я была перфекционисткой и через месяц, два я добилась того, что я пила воду и держала этот процесс под контролем и у меня все получалось.Пока я училась в институте – булимические приступы у меня были раз в три дня. У меня уже начали складываться схемы тех продуктов, которые легко выходят из меня. Хоть моя семья не жила в изобилии, но дома всегда было мучное, печеное и моя мама стряпала пирожки. Удивительно, что я еще закончила институт и мне хватало на это энергии, с булимией. Когда я его закончила, у меня случилась трагедия – у меня умер отец. Я была вынуждена срочно искать работу, не смотря на высшее образование, я пошла работать продавцом. И с тех пор жить по-другому я уже не могла. У меня уже пошли зароки – что вот-вот, еще последний раз. И на работе я еще могла как-то нормально питаться, но когда я приходила домой, меня ждала мама, она меня вроде поддерживала. Дочка пошла работать – и она вкусно готовила и все это заканчивалось унитазом.

Через какое-то время я сама себе поставила диагноз. Еще какое-то время я могла с этой зависимостью бороться, а потом я приняла ее как какой то выход, чтобы не нервничать. Т.е. я утром питалась нормально и в обед. А вечером покупала самые «дишманские» продукты – макароны, халву, мороженое килограммовое – дома все это подготавливала. Пока ела читала журнала и смотрела сериалы, и мамы дома не было – я ходила по несколько раз в туалет. Утром вставала и даже не пыталась бороться, а вечером было то же самое. Несмотря на это я делала какую-то карьеру. Начались уже проблемы с зубами и волосами, плюс к этому я пила мочегонные и слабительные. Чтобы мне пойти на какой-то праздник, мне нужно было себя полностью вычистить – попить моченного и слабительного, взывать рвоту, и чтобы в организме не осталось ничего и только в таком состоянии я могла куда-то идти. Снаружи такой фасад держался, но внутри я уже была очень и очень больной – страшная зависимость. Мне было 28 лет, булимии было уже лет 9, я уже познакомилась с мужем, и я очень ему благодарна. Этот человек от Бога, он не знал о моей зависимости, он меня очень любил. Я приехала с ним в Челябинск, я съедала все из холодильника и когда сама созналась и начала трезвить от булимии, то муж стал говорить: «Я думал, куда все девалось из холодильника». Я как алкоголик покупала продукты в разных магазинах. И мне главное было время рассчитать, чтобы в течение часа можно было все вырвать. Крошки кругом у меня были и в то время у меня были тараканы. Сумки в еде, все было в крошках. И к этому всему у меня добавился стресс на работе и алкоголь. Зимой 2008 г. я уже ушла в изоляцию, я постоянно лечила гортань. Я все время лечила горло и я не могла остановиться, врач уходил и я шла блевать. Я на работе купила коробку с печеньем, а на работе у меня должны были быть переговоры. Я вся была помятая, красные пятна на лице и я не могла контролировать зависимость и мне уже было страшно. У меня круглое лицо и щеки, как у хомяка. Зимой 2008 г. я перестала куда-то выходить. Я дома булимичила и дома вызывала скорую зимой раза три. Не знаю, что они про меня думали. И когда они приехали последний раз – мое тело было обезвожено, я не могла контролировать свое тело, настолько оно было обезвожено и настолько ему всего не хватало. Я смогла уменьшить количество своих булимических эпизодов. Я продолжала это делать. Меня отправили к неврологу и мне поставили судорожную активность моего мозга. В каком-то режиме между жизнью и смертью. У меня нашли врожденную аномалию мозжечка, у меня начались головокружения, и я поняла, что если я не перестану булимичить, то все, мне конец. И как-то так чудом случилось – я перестала вырывать. У меня получилось месяца 1.5, самой – быть без булимии. За это время я сама пошла к стоматологу, гинекологу, психотерапевту. Я на силе воли и на том, что мне давала психолог я не скажу, что это была ремиссия. Но я с этой булимией 10 лет еще потом жила в таком странном непонятном режиме. У меня был выставлен диагноз бесплодие, Божья воля была такова, что я родила двоих детей и первый ребенок у меня особенный, больной. Второй ребенок у меня был рожден с совсем другими мыслями, у меня было больше осознанности и взрослости. Несмотря на то, что у меня родились дети, особенно очень трудный ребенок первый. Дети подрастали, и я уже начала ходить в церковь. Но булимия не проходила. Мои недостатки – самоуничижение и самовозвышение, обидчивость, мстительность, жадность – они доминировали во всех этих мероприятиях. Я приходила домой и около унитаза оказывалась. Оба ребенка болеют, а я сижу на кухне, объедаюсь. Я смотрю на них, а в жизни ничего не меняется. Зачем я это делаю, для чего я это делаю. Мне уже 40 лет, а меня не отпускает. С 19 до 40-ка лет. В интернете я искала булимиков, а не переедающих. Но в булимиках я не нашла. Был сайт Ирины Тульчинской, где девочки в основном жаловались, но выход предлагали в виде психотерапевта и сессий онлайн. Я пыталась найти группы и нашла анонимных переедающих. Это был 2017 год. Мои первые мысли – какой бред, какая Высшая Сила. Я жила от срыва до срыва. Меня не отпускало, случился очередной праздник, меня вырвало. Я решила, что найду живую группу анонимных переедающих. Мне сказали, зачем мне ехать если есть скайп-группы.

4.07.2018 пришла на скайп-группу Восток, накрасилась, причесалась, подключилась. Не знаю, насколько я не умела пользоваться, но ведущая мне сказала, отключите камеру, Мария. Я поняла, что это то место, которое мне поможет. Что Бог мне поможет. Я как человек компульсивный я очень быстро рассказала свою историю. Меня поддержали, никто не ругал, что не нужно говорить о своих проблемах. Я быстро нашла спонсора и начала проходить шаги. Для меня был запрет на планы, я не могла про них слышать. Про шаги  – мне было очень важно сходить на группу, похвастаться на каком я шаге. Служение я взяла – ведущим, и у меня всегда было непреодолимое желание высказаться. Трезвость моя была для меня очень сложной, мне было очень сложно без булимии. Это очень сложно, это настолько тяжелая привычка. Эти недостатки настолько кроют. А тут все это в тебе, все тебя накрывает – страхи, мысли, каша в голове. Я однажды шла и взмолилась: «Господи, забери у меня эти мысли в моей голове» И у меня вечером поднялась температура 40 – вот насколько Бог работает. Я понимала, что Бог со мной – я на следующий день сходила к психологу и он сказал, что это у меня явная психосоматика. С каждый годом для меня программа дает что-то новое. Я как человек эгоистичный начинаю думать, что я справлюсь. У меня в программе было два или три срыва. Они были связаны с тем, что я начинаю работать полумерами. Сколько еды съела я – можно было бы деревню маленькую накормить. Когда гордыня моя до сих пор со мной. Мне нужно смирение, душевный покой. Когда я без программы – мне много надо. Я эмоционал – для меня нужно продолжать работать, для меня это гарантирует мое здоровье и мою трезвость. Для меня сегодня Бог – это все.